Георг Гейм

В каминах всё надрывней вьюга плачет,
И всё темнее и багровей ночи,
И высятся вокруг дома незряче.

Мы сжаты теснотою узких улиц,
В убогом свете наших ям унылых, —
Канатчики, мы тянем дни, сутулясь.

Дни втиснуты в приземистых могилах
Каморок, где трещат в печах поленья.
Прильнув устало к стёклам окон стылых,
Мы во дворы пустые смотрим с ленью.

Моя душа – змея,
Которая уже давно мертва.
Лишь иногда осенним утром,
Зарей, осыпавшейся как листва,
Я нависаю из окна,
Где звезды падающим сном,
Над кресс-салатом и цветами
Мой лоб сверкает
На стонущем ветру ночном.

Упав на иней, замертво уснули
В мундирах тонких золотые пчёлы. —
Не возвратиться им обратно в улей.

Цветы на бурых стеблях никнут вяло,
С утра теряя свой наряд весёлый, —
Под ветром вскоре в пыль падут устало.

По зимним гаваням, уснув на время,
С обвисшими флажками встали лодки, —
Невыносимое затишья бремя.

И лишь людей, забытых в поле, злая
Зима рассыпала и гонит в плётки,
Над тёмною землёю раздувая

День погружается в пурпурный сон,
Под пенистой волной – могучее теченье.
Над шлюпкой белый парус вознесён,
И шкипер у руля – величественной тенью.

На островах поднял осенний бор
Верхушки красные громадой многотонной.
Из глубины ущелий мрачных гор
Лес шелестит кифарой монотонной.

С востока тьма обильно вина льёт
Сапфирами из распростёртой урны,
И в чёрной мантии глухая ночь встаёт
Всей мощью на высокие котурны.

Этим вечером время наполнено ветром упруго,
А заря глубока и по-зимнему так коротка.
Наши руки, медлительно-робкие, ищут друг друга, —
Но опять в одиночестве вскоре застынет рука.

А в бледнеющим небе холодные звёзды кружатся —
Проплывают тоскливо они, друг от друга вдали.
Наши тропы темны, безотрадные тени ложатся,
Опускаясь в печали коленями к лону земли.

Шелестят камыши, огоньки беспокойно блуждают, —
Потушить их сегодня слепая судьба собралась.
Береги своё сердце, — зачем, безутешно рыдая
В умирающий год отдаваться печали во власть?!

Я в сердцах произнёс, что в тебе отзывается болью. —
Как нас мучают эти чужие и злые слова!
Наши руки во тьме разомкнутся уставшей любовью, —
И душа моя станет, как эта пустыня, мертва.

Посевов всходы влажны от дождей,
Вдали холмистый тянется отрог,
В укромный тёрн от окрика людей
Порхнула пара вспугнутых сорок.

Как в штиль на море облачко стоит,
Так грезят горы сонной синевой.
Серебряной фатой из сотен сит
Дождь моросит над свежею травой.

Тихо ступает ночь сумеречной дорогой.
Озеро скроет дождь за пеленою строгой.
Ветер тростник трясет, с шелестом в чаще бродит,
Звёзд огонёк цветёт в пляшущем хороводе.

Свет серебра волной вьётся с луны овальной,
Призрак её стальной плещется в выси дальной.
Из серебра венок – озера ожерелье.
Счастье лежит у ног – льётся лилейной трелью.